Демографические последствия СВО для Украины
Важнейшим следствием СВО, а, точнее, вооруженного противостояния с 2014 года, стало решительное изменение лица Донбасса – экономического, политического, а главное -демографического.
К 24 февраля 2022 года Донбасс представлял собой разделенный регион уже восемь лет. И перестрелки (а порой и настоящие бои), и блокада со стороны Украины, и общая обстановка неопределенности и неурегулированности статуса, привели к тому, что самый промышленно развитый регион страны погрузился в депрессию, большая часть предприятий на стороне ДНР-ЛНР остановились. Но при этом шахты продолжали работать. В сфере услуг и торговли активность также продолжалась. Люди выезжали кто на заработки в Россию, кто на Украину. Но сказать, что в ДНР и ЛНР началась критическая потеря населения было нельзя. В «украинском» Донбассе происходили схожие процессы, с поправкой на то, что регион, все-таки, входил в международно признанное правовое поле, и что Киев старался сделать из своей части территории парадную вывеску.
Фото: wikimedia.org
К тому же на украинской стороне оказались весьма лакомые кусочки индустрии, достаточно вспомнить мариупольские «Азовсталь» и завод им.Ильича, принадлежавшие Ахметову, северодонецкий «Азот», «Артемсоль», гипсовые заводы в Соледаре и Бахмуте, владельцы которых были немцы и бельгийцы. В тот же Мариуполь перебирались люди из Донецка и Макеевки. Северодонецк и Краматорск, ставшие временными столицами областей, также получали приток капитала и жителей. Хотя стоит заметить, что в том же Мариуполе многоэтажное жилье не строилось совсем, и в нем не могли даже починить сгоревшие в 2014 году здания мэрии и полиции.
До начала Евромайдана на Донбассе (Донецкая и Луганская области) могло проживать до 7 миллионов человек. Разумеется, после 2014 года население сократилось, но не радикально, точных данных никто не знает, статистика не велась, а гадать не хотелось бы. Однако после 24 февраля все переменилось драматическим образом, и процессы перешли уже собственно границы Донбасса. Но пока сосредоточимся на угольном регионе.
В ходе уже состоявшихся боевых действий многие населенные пункты были в той или иной степени разрушены. В группу особо пострадавших попали Мариуполь, Волноваха, Марьинка, Авдеевка, Северодонецк, Угледар, Рубежное, Попасная, Соледар, Бахмут. Из них Марьинка, Соледар, Бахмут, Угледар, Попасная, Рубежное фактически полностью уничтожены. Думаю, не ошибусь, если скажу, что процент разрушений в них доходит до 80-90%, а в Марьинке все 100%. То есть при любом исходе битвы за Донбасс их придется, по сути, возводить с нуля. Недаром глава ЛНР Леонид Пасечник даже обмолвился, что, возможно, Попасную нет смысла восстанавливать.
В Мариуполе и Северодонецке объемы разрушений значительны, но не критичны, большинство повреждений можно устранить без сноса домов. Святогорску, Красному Лиману, Сватово, Лисичанску, Кременной, множеству поселков и деревень, где проходили бои, и которые порой переходили из рук в руки, тоже досталось.
Мариуполь. Фото: wikimedia.org
Но помимо тех селений, которые уже стали ареной боев, по обе стороны фронта на Донбассе есть множество городов, затронутых обстрелами. Это и сам Донецк, по которому прилетает почти ежедневно, и Макеевка, и Горловка, и Ясиноватая, и Алчевск, и Стаханов и многие другие. На «той» территории это Часов Яр, Северск, Славянск, Константиновка, Краматорск, Курахово и прочие. Что произойдет в ближайшие месяцы (а то и годы) – можно только догадываться.
Таким образом, налицо две проблемы – инфраструктурная, разрушение жилого фонда и коммуникаций, и демографическая – массовое переселение населения подальше от боев. Еще накануне 24 февраля в РФ было объявлено о приеме беженцев с Донбасса, и десятки тысяч людей начали прибывать в Россию, процесс этот продолжается. С украинской стороны проводились массовые эвакуации, часто принудительные, людей отправляли вглубь территории, чтобы они не попали под власть России. В результате такие крупные города как Северодонецк и Лисичанск достались в итоге РФ почти обезлюженные. С Мариуполем приключилась другая история – Киев приказал ВСУ воевать до последнего, в полумиллионом городе с абсолютно не эвакуированным населением. В результате мариупольцы попали под обстрелы, и несколько недель сидели в подвалах. Поэтому у них процент оставшихся значительно выше северодонецкого. Но все равно – до половины жителей выехало в Россию или на Украину.
Учета населения Донбасса, естественно, никто не ведет, но можно смело предположить, что сегодня там остается максимум 30-40% от прежнего. По всем параметрам это демографическое опустошение. Опыт показывает, что возвращается в подобных случаях не более половины выехавших.
Также очевидно, что драматически меняется экономика региона. Крупнейшие металлургические и коксохимические производства остановились. «Азовстали» больше не будет уже официально, завод им.Ильича, равно как Авдеевский коксохим, имеют самые смутные перспективы. То есть все три гиганта империи Ахметова выбывают из числа действующих. Не вижу будущего и химических гигантов Рубежного, Северодонецка, Горловки. Ряд из них остановились, кстати, уже давно.
Донбасс.Фото: wikimedia.org
То, что в других старопромышленных регионах переживают долго и мучительно, на Донбассе произошло быстро и резко. Отмечу любопытную деталь – жители Мариуполя, судя по опросам, выступают как один против гипотетического возобновления работы «Азовстали» — за прошедший год они привыкли к чистому воздуху, отсутствию вредных выбросов в воздухе и в море.
Итак, из гиперурбанизированного района, очень плотно заселенного (еще в 1983 году только в Донецкой области было 49 городов и 134 поселка городского типа) Донбасс превратился в редко заселенную местность, с разрушенными или остановленными остатками тяжелой индустрии.
Но что ждет его дальше? Из плюсов отметим следующее. Угольная промышленность продолжает работать, несмотря на военные действия, настолько донецкий уголь востребован. Кстати, если уж вспомнили про Соледар, то стоит напомнить, что Донбасс был не только угольным центром, но и крупнейшим центром добычи соли и известняка, а они востребованы всегда.
Резкое снижение экологической нагрузки означает улучшение состояния почвы, воды и воздуха – для ведения сельского хозяйства и индустрии отдыха. И ДНР, и ЛНР находятся в плодородном черноземном поясе, и, кстати, несмотря на урбанизацию, значительные их части являются сугубо аграрными. В ЛНР вся северная половина — сугубо сельская, там всего два маленьких городка, Старобельск и Сватово. В ДНР, напротив, сельским является юг, где есть один лишь крупный город – Мариуполь.
Морское побережье в ДНР обладает значительным рекреационным потенциалом – Азовское море, теплый климат, хорошая транспортная доступность. А после ликвидации тяжелой (и вредной) промышленности Мариуполь имеет все шансы стать центром курортной зоны, выстроенной заново.
Фото: wikimedia.org
Местности с таким климатом обладают свойством привлекать к себе на постоянное проживание. Люди из северных климатических зон переселяются на пенсии на юг – это известно еще по советскому времени. Раньше Донбасс с его отравленной атмосферой, неустроенным коммунальным хозяйством, обилием ветхого жилья большого интереса не вызывал. А завтра все может быть наоборот. Сегодня уже в Мариуполе проводится уникальный эксперимент по переориентации города на постиндустриальный путь развития и перестройку прежней жизни. Понятно, что город станет другим. Тоже самое касается Северодонецка – по сути, жилой зоны при «Азоте» в советское время.
А уж если брать несчастные Марьинку, Попасную, Соледар или Бахмут, то это будут вообще совсем новые города, не имеющие ничего общего с предшественниками. И вот тут-то, с учетом потери огромного количества населения, и открывается возможность для переселения в Донбасс уже не для работы на шахтах и заводах как в советское время. В любом случае регион ожидают кардинальные перемены, и они уже происходят. Как анекдот отметим резкое изменение этнического состава Мариуполя – тысячи кавказцев и жителей Средней Азии, приехавшие туда работать на стройках, первое время резали глаз местным, но к ним быстро привыкли.
Однако поднимемся выше. Те же процессы, что и Донбасс, переживает и Украина в целом. Уже попали «под раздачу» Купянск, Изюм, Новая Каховка, Николаев, Очаков, Никополь, Херсон, Харьков, пригородная зона Киева. Конечно, разрушения там и в других населенных пунктах не столь значительны как на Донбассе, но они есть, и требуют обновления. А, главное, там прошла демографическая разрушительная волна.
От 5,5 до 7 миллионов уехало заграницу. Несколько миллионов внутренних переселенцев. Такие областные центры как Николаев, Чернигов или Херсон опустели. Изюм или Купянск сохранили лишь малую часть населения. Это означает, что после наступления мира – под чьим бы контролем они не оказались – там произойдет широкомасштабное демографическое переформатирование. Многие беженцы не вернутся, и, напротив, могут приехать новые переселенцы.
Но еще важнее вопросы текущей рождаемости. Миллионы семей оказались разлучены – жена с детьми в Польше или Германии, муж на фронте или просто остается на Украине у себя дома, поскольку мужчин не выпускают. Тоже касается и тех семей, которые не переехали заграницу, но где супруг мобилизован. Это означает автоматически падение рождаемости. Не менее значимым фактором является сознательное откладывание рождения детей – кто будет заводить ребенка во время военных действий, при общей неустроенности?
Думаю, если посмотреть статистику рождаемости, причем не только на Украине, а среди украинских граждан, начиная с ноября 2022 (отсчитываем 9 месяцев с начала СВО), то будет резкое ее падение. И в обозримое время ситуация не улучшится. То есть Украину ждет демографический поколенческий провал, примерно равный тому, то случился в годы ВОВ. Но, возможно, больший, поскольку в те времена зачатия, все-таки, были более спонтанными и менее планируемыми.
Донецк. Фото: wikimedia.org
А этот провал будет иметь свои последствия не сейчас, а после – когда придет время новому поколению идти в школы, потом в вузы, затем на работу, создавать семьи. Окажется, что в классах не будет детей, в университетах – студентов и так далее. Резкое сокращение населения на Украине уже сегодня вследствие эмиграции (и не забудем, что к 2020 году оно и так упало с 52 млн в 1991 до 41 млн) означает и нехватку рабочей силы, и отсутствие потребителей товаров и услуг – с понятными последствиями для экономики.
Как бы там ни было, после окончания СВО, это будет совсем другая страна. Как сейчас модно выражаться, переформатированная. Вот только формат новой Украины вызывает много вопросов.
